Под флаг адмирала Макарова [СИ] - Герман Иванович Романов

не было — вражеский крейсер в одиночку превосходил русский отряд по своей силе, и не уступал по совокупному водоизмещению.

— Как только японские корабли войдут в гавань — миноносцам немедленно атаковать «Чийоду», пустить мины с самой короткой дистанции. «Разбойник» и «Забияка» откроют огонь по транспортам, а если вражеский крейсер не будет торпедирован, то примут бой с ним. Так что, господа, я надеюсь только на ваше мужество, — Ливен посмотрел на командиров двух миноносцев — молодые лейтенанты смотрели на него замершими взглядами, в которых плескалась вселенская грусть, перемешанная с яростной отвагой.

— Господа, у нас два миноносца, но действовать они должны за четверых, чтобы возместить потери, которые мы понесли. Море безжалостно, но противник тоже не будет милосерден!

Из Владивостока, с помощью ледокола «Надежный», который пробил льды в Золотом Роге, с невероятным трудом вывели четыре новых миноносца типа «Пернов», проплававших всего по три-четыре года. Но сразу осталось три — корпус 208 не выдержал столкновения с отколотой льдиной, ухитрился пропороть себе борт, и ушел на дно. Хорошо, что команда успела сойти на льдину, и ее принял на борт ледокол. К Чемульпо дальше повели три «номерных» кораблика, но дошло только два — 210-й пошел на дно ночью со всем экипажем, когда море начало буйствовать. Дошло только два миноносца, которые еле успели привести в боеготовность. А вот крейсера «Рюрик» и «Богатырь», сопровождавшие миноносцы, добрались до Дальнего без проблем — их приход значительно усилил эскадру.

— Неприятель не ждет нашей атаки, так что шансы торпедировать и потопить «Чийоду» у нас есть. Наши крейсера расправятся с транспортами, по крайней мере, я на это надеюсь. А там примем последний бой, надеюсь только, что наша гибель окажется не напрасной. Сигнал к бою — подъем стеньговых флагов на «Разбойнике». Все, господа, да поможет нам бог!

Отпустив жестом офицеров, князь закурил папиросу, и машинально отметил время — стрелки часов подходили к полудню пятнадцатого дня февраля…

— Нагло себя ведут, по-хозяйски, Александр Александрович, еще бы, за ними идут крейсера Уриу.

Мичман Бершадский, вахтенный начальник на «Разбойнике», командовавший плутонгом девятифунтовых пушек посмотрел на Ливена с нескрываемой тоской в глазах — в порт входил «Чийода», за ним тянулись словно на веевочке три приземистых транспорта. Было хорошо видно, что палубу буквально забиты солдатами, которые в отличие от европейцев не размахивали руками, а вели себя вполне дисциплинированно.

Вражеский крейсер был готов к бою, пушечные стволы были развернуты на русские корабли, но молчали — японцы демонстративно показывали, что они проигнорировали предупреждения, но начинать войну первыми не хотят. Или все же откроют стрельбу⁈

На этот вопрос пока не было ответа, но десяток скорострельных 120 мм пушек были готовы размолотить два ветхих клипера в труху, а миноносцам бы хватило по паре попаданий каждому, не больше — много ли надо кораблику в 120 тонн водоизмещения. К тому же японский крейсер хоть и считается малым, всего две с половиной тысячи тонн водоизмещения, но две трети корпуса прикрыты броневым поясом в четыре с половиной дюйма брони. Совершенно непробиваемых старыми пушками, с короткими стволами в 26 калибров, а 42-х линейные пушки против него вообще бесполезны.

Князь посмотрел на иностранные стационеры — в Корею отправляли не самые лучшие корабли, потому «великие» державы ограничились небольшими крейсерами — английский «Тэлбот», французский «Паскаль» и итальянский «Эльба». Северо-американцы ограничились посылкой канонерской лодки «Виксбург». И хорошо то, что стационеры стояли чуть в стороне, и можно надеяться, что как только начнется столкновение, им достанется не слишком крепко. Однако скандал выйдет первостатейный — сражение в нейтральном порту, причем во всем обвинят русских, хотя японцев заранее предупреждали. Но инфантерии на транспортах было много, а потому нейтралитет Кореи злостно нарушен прямо на глазах. И если демарш японцев командиры всех стационеров проигнорировали, то он спуска не даст, благо на то есть прямой и недвусмысленный приказ наместника.

— Пусть ближе подойдут, тогда и начнем…

Договорить капитан 2-го ранга Ливен не успел, как с «Чийоды» неожиданно несколько раз выстрелила 47 мм пушка, и по курсу подходившего «номерного» миноносца всплеснулись султанчики воды. Это было предупреждение, стерпеть которое Ливен не смог, да и первые выстрелили именно японцы, а не русские. И офицер громко отдал приказ:

— Стеньговые флаги поднять! Открыть огонь!

Самый маленький в мире броненосный крейсер «Чийода» украшен флагами — участвует в торжествах по случаю блестящей победы в войне с огромной Российской империей. Впрочем, спустя сорок лет островитяне поймут, что она была «пирровой»…

Глава 24

— Странно все это — пятнадцатое февраля, а войны нет. И когда начнется непонятно, но ведь должна, на двадцать дней все сроки срываются. Тревожно как-то на душе — ощущение, что до Порт-Артура можем и не дойти. Сейчас для японцев самый удобный момент для нападения — даже если Камимура со своими крейсерами навалится, никто из нас не уйдет, кроме эсминцев и «Орла» со «Смоленском», у тех скорости хватит. Да и «Алмаз» ускользнет — никто яхту преследовать не станет.

Андрей Андреевич разговаривал сам с собою, на душе было тоскливо. Он подошел к иллюминатору, посмотрел на темную полосу берега — утром они вышли из Циндао, там всю ночь лихорадочно грузили уголь на канонерские лодки и «Алмаз», где ямы изрядно опустели. На остальные корабли тоже взяли, но понемногу, на них имелись существенные запасы, хватило бы до Порт-Артура, даже если придется дать полный ход. Вот только вся беда в том, что за долгое плавание корабли могли выдать на два-три узла меньше «паспортных» и то на короткое время. А на 14–15 узлах броненосцы и «Донской» уйти от противника не могли, да и «богиня утренней зари» с ее семнадцатью узлами стала бы легкой добычей для любого японского броненосного крейсера. И непонятно, что вскоре произойти может, когда они подойдут к оконечности Шаньдуня — от Сасебо дотуда один рывок для Объединенного Флота адмирала Хейхатиро Того.

— И будет нещадное избиение младенцев!

Андрей Андреевич дрожащими пальцами взял из коробки папиросу, чиркнул спичкой и закурил — пить кофе он уже остерегался, этим стимулятором он уже сильно подсадил сердечко во время долгого плавания. Сорок два дня бешеной гонки, не жалея машин, с угольными погрузками, что превращались в авралы, когда все, от адмирала до матроса своими лицами походили на негров. И это несмотря на то, что щедро платили аборигенам, и те вкалывали как стахановцы, оттого время на стоянках сократили до минимально отведенного при всех расчетах, только чтобы дать командам хоть несколько часов походить по земной тверди.

Русские моряки понимали, что следует всячески торопиться, никого из них подгонять не приходилось. Трудились на износ, не жалея себя, отчего лазареты забиты заболевшими, и умирали от перенапряжения, чего скрывать. И не только люди — во время шторма погиб миноносец 221 со всем экипажем, выловили только двух матросов «нейтралы» и доставили порт — в Сайгоне о том получили телеграмму и провели молебен. Однако численный состав эскадры не уменьшился — на траверзе Шанхая присоединился стоявший там стационером старый крейсер «Джигит» из состава Тихоокеанской эскадры. Это был первый встреченный в пути корабль под Андреевским флагом, а потому его появление встретили с ликованием…

— Ваше превосходительство, командир просит подняться на мостик, с зюйда многочисленные дымы, — негромкий голос вахтенного офицера донесся словно через вату — не заметил как задремал. Андрей Андреевич машинально потер ладонями лицо, и заспешил за мичманом. И вскоре оказался на открытом всем ветрам мостике, где ему в ладони сунули бинокль. И от увиденной картины многочисленных дымов, что подходили с юга сразу с двух направлений, сердце чуть ли не замерло в груди, а потом бешено заколотилось. Все согласно закону подлости — если думаешь об опасности, она неизбежно нагрянет, хотя в редких случаях может и повезти. Но везение и удача штуки нематериальные, и законам не поддаются.

— Объявить по эскадре — боевая тревога!

А что еще делать в такой ситуации прикажите, тут, судя по побледневшим лицам офицеров и матросов, ясно одно — придется многим тонуть в холодной воде Желтого моря. Прибежал белый полярный лис, можно заранее проводить по всем панихиду. И сомнений нет — густые дымы с двух направлений — бегство назад в Циндао уже невозможно, как и перекрыт путь в открытое море, чтобы потеряться